Гимназия №1

Сценарий литературно-музыкальной композиции «Помните!» посвященной 70летию Победы в Великой Отечественной Войне.

Сцена первая. Авансцена. Справа в кресле под торшером сидят дед и внук.

Внук: Дедушка! В школе нам задали выбрать и выучить стихотворение о Великой Отечественной Войне. Я не могу решить, какое из них учить. Помоги мне, пожалуйста!   Это стихотворения Константина Симонова.

Дед (берет в руки книгу, открывает): Словно смотришь в бинокль перевернутый… (оборачивается, смотрит на сцену)

На сцене на расстоянии друг от друга стоят несколько пар. Молодые девушка и парень (после выпускного – девушка в светлом платье с косами и бантиками, парень в брюках и белой рубашке, пиджак наброшен девушке на плечи). Молодая женщина с младенцем на руках и мужчина в военной форме. Семья: трое детей, бабушка, мать и отец. Все по очереди «оживают», понимая, что началась война.На экране – разгорающийся огонь.  

1 чтец: Словно смотришь в бинокль перевернутый -
Все, что сзади осталось, уменьшено,
На вокзале, метелью подернутом,
Где-то плачет далекая женщина.

Снежный ком, обращенный в горошину,-
Ее горе отсюда невидимо;
Как и всем нам, войною непрошено
Мне жестокое зрение выдано.

Мы, пройдя через кровь и страдания,
Снова к прошлому взглядом приблизимся,
Но на этом далеком свидании
До былой слепоты не унизимся.

Слишком много друзей не докличется
Повидавшее смерть поколение,
И обратно не все увеличится
В нашем горем испытанном зрении.

 

Звучит «Вставай, страна огромная…»

На экране – разгорающийся огонь. На сцену выходят пары, ребята не задействованные в следующей сцене. Все строятся в линию.

 

Сцена вторая. На экране фотография: уголок ленинградской квартиры-кровать, застеленная тонким одеялом, старенький ковер на стене, стол, 3 стула, в углу печь-буржуйка.

Слайд: Сентябрь 1941

Фонограмма:  Радио Ленинграда «Отбой воздушной тревоги»

На сцену быстро входит Мама. В одной руке у нее маленькая рубашка. Садиться на ступеньку лестницы, на которой лежит детский чемоданчик.

Мама: (громко)

Таня! Таня!! Ты не видела рубашку Шурика? Белую… мы с папой на Первомайские праздники покупали… (копается в чемодане)

выходит Таня

Таня: (берет рубашку с колен матери)

Мама, вот Шуркина рубашка. Ну что же ты?

Мама:

Действительно (утыкается лицом в рубашку)

Таня:

Мама, не плачь. Он ведь не один едет - весь садик в Волхов эвакуируют! Вот скоро война кончиться и мы с тобой поедем и заберем Шурку!

Мама:

Таня, Таня! Как же ты не понимаешь - фашисты уже у Ладожского озера, они уже  бомбят Ленинград! Война, дочка, скоро не закончиться - наши войска пока отступают.

Таня:

Ну вот! А в эвакуации безопасно! Шурик и так плачет постоянно - боится взрывов снарядов. Мама, ты подумай!

Мама: (решительно бросает рубашку в чемодан, закрывает его)

Я уже подумала, Таня! Мы останемся в Ленинграде все  вместе - ты, я и Шурка. Кончится же однажды война, вернется папа…

 Таня:

И будем мы опять жить одной дружной семьей!

Таня уходит за кулисы с чемоданом. Мама выходит на край сцены.

Фонограмма: Валентина  Кочкина «Белые панамки»

Мама:

На следующий день, рано утром, я поехала в порт одна, что бы предупредить воспитателей, что Шура не едет в эвакуацию. На пристани собралось много народа - мамы, бабушки: слезы, последние наставления..

В этой толпе я с трудом отыскала Валентину Сергеевну. «Многие родители детей не привели, не захотели расставаться!» - на прощание сказала мне воспитательница… И все на пристани долго махали вслед уплывающей барже, вслед уплывающим белым панамкам детей.

 

Сцена третья.

Отрывок из книги Н. Надеждиной «Партизанка Лара»

Автор: Партизанский край начинался за озером Язно. По одну сторону озера — фашисты, по другую — Советская власть. Штаб 6-й Калининской бригады майора Рындина стоял в деревне Кривицы. Жили партизаны тесно: в одних избах с мирным населением. Только у разведчиков была своя отдельная изба. В это утро в избе разведчиков шло совещание. Говорил сухощавый, невысокого роста, смуглый человек — начальник бригадной разведки Котляров.

Котляров: Ну что ж, товарищи, надо разгрызть этот орех. Вчера стало известно, что в Орехово немцы согнали крестьянский скот. Ограбили крестьян, лишили их коров-кормилиц. Отряд Карпенкова вызвался отбить у грабителей их добычу. Но им нужны данные: где расположены немецкие орудия, где расставлены посты. А как  достать эти сведения — Орехово усиленно охраняется.

Федя: Разрешите мне.

Котляров: Говори! 

Федя: Девке легче пройти. Может, мне нарядиться девкой? Напялить юбку вместо штанов?

Разведчики захохотали.

Котляров: Шутка шуткой… В военное время в деревне на счету каждый парень. Чужого узнают сразу. Девушке легче пройти. Но девушки-разведчицы сейчас на заданиях и вернутся через два-три дня. А медлить с Ореховом нельзя.

В комнату заглядывает ординарец.

Ординарец: Котляров, к нам пополнение пришло… Потеха!

Котляров: Почему потеха?

Ординарец: Так это же девчонки. Самая мелочь. На заставе, дожидаясь проводника, они знаете что делали? В камешки играли! А тоже в партизаны хотят. Ну!? Как вы решили? 

Котляров: Решать будем вместе. Я им объясняю, что принять их в бригаду не можем: возраст не тот. А они своё твердят: «Всё равно партизанами будем». В разведку просятся. Знают местность. Что тут скажешь?

Заходят девочки. Описание девочек. Рая, Лара и Фрося.

Котляров: Ты самая младшая? (Ларе)

Входит Карпенков

Карпенков: Ты что, разведка, из меня жилы тянешь? Чего ты ждёшь? Чтобы немец перерезал всех коров?

Котляров: Сейчас мне послать некого и не к кому. Своих людей в Орехове у нас нет.

Рая: А у меня есть тётя в Орехове.

Рая чуть-чуть подалась вперёд и радостно повторила.

Рая: А у меня есть тётя в Орехове!

Карпенков: Ну и молодец эта твоя тётя! Тётя соображает, где надо жить. Что, если мне девкой нарядиться… В Орехово надо идти вдвоём. Одной не справиться. А что вы, девочки, скажете, если вас спросят, почему именно сейчас вы надумали навестить свою тётю?

Лара: Скажем: за семенами. Сейчас все на огородах сажают, и мы хотим сажать.

Карпенков: А ты смышлёная!

Котляров: Девочки, мы подумаем, посоветуемся. Подождите пока на улице.

Девочки выходят (на другую часть сцены). Появляется Мишка. Штаны у него были в заплатках, но на голове красовалась военная фуражка, надетая козырьком назад.

Мишка: А это что за девчонка? Это не наша. Мы не знаем таких.

Лара: Уж будто ты всех знаешь! 

Мишка: А ты как думала? Конечно, знаю. Я самого командира бригады адъютант.

Лара: Расхвастался! Чем ты докажешь?

Мишка: Вот чем! - Мальчишка переворачивает фуражку и стучит пальцем по звёздочке. — Небось красная звёздочка не соврёт.

Лара: Подумаешь, адъютант… Разведчик важнее. А я буду разведчицей.

Мишка: Это кто будет разведчиком — ты? Тебе не доверят. Не доросла.

 Лара: А ты дорос? Хочешь, поспорим, что меня примут?

Мишка: Давай.

Ординарец: Эй! Где вы тут, печенёвские? Начальство вас требует к себе.

Лара делает несколько шагов и останавливается.

Лара: Адъютант! 

Мишка доверчиво оглядывается. Лара показывает ему язык.

Лара: Проспорил? Ну то-то.

Девочки уходят. На сцене Котляров, Мишка сидит на полу и сторожит сон Карпенкова.

Автор: Ещё никогда начальник разведки так не волновался.

Котляров: Девочкам было время вернуться. Почему же их нет? Задержали? Заблудились? Может, забыли пароль? – обращается к Мишке - Будет меня спрашивать Карпенков, скажи: уехал на переправу. (выходит)

Мальчик молча кивает.

Мишка: Эх, не дают отдохнуть человеку! И всё из-за этой девчонки. Кому доверили! Что она умеет? Только показывать язык…

На сцене появляется Котляров, Лара и Рая.

Мишка: Они!

Карпенков просыпается. Девочки подходят к столу. Лара берет карандаш и лист бумаги. Рая развязывает платочек и высыпает на стол огородные семена: свёкла, тыква, бобы, горох…

Котляров: Ну, знаете!.. Вас ждут в штабе, а вы что затеяли? Ведь посылали-то вас в Орехово не за горохом.

Лара продолжает чертить на листе бумаги.

Котляров: Понял: дорожка — это деревенская улица, а квадратики — дома.

Лара: Смотрите: горошина будет часовой. — Лара кладет горошину на лист. — Часовые стоят здесь, здесь и здесь. Тыквенное семечко будет пушка. Тут она. Вот за этим домом. А бобы — видите, где я их кладу? — это пулемёты.

Начальник разведки берет планшет, бумагу и карандаш и  перерисовывает план.

Все действующие лица замирают. Котляров выходит на край сцены.

Котляров: Через месяц Мишку тяжело ранили в бою и отправили в тыл в госпиталь. После госпиталя он сбежал на фронт.С Красной Армией  двинулся на запад добивать фашистов, в одном из боёв был снова ранен, лишился ноги…

7 ноября 1943 года 6-я Калининская партизанская бригада соединилась с частями Красной Армии.От деревни Печенёво ничего не осталось, кроме серых камней фундаментов, кое-где торчащих из травы. Там мы узнали о Ларе.

Рая: Дом, в котором остановились партизаны, окружили, оба бойца в перестрелке были убиты, и Лара, подобрав автомат, стреляла по немцам из окна, пока не кончились патроны. Немцы ворвались в избу. Хозяйка пыталась спасти девочек, пробовала выдать разведчиц за своих дочек. Говорила, что стреляли парни, которых она не знает и только потому пустила в дом, что они грозили оружием. Сперва немцы как будто ей поверили, но с ними был один человек-предатель. Он, показывая на Лару, сказал офицеру: «Партизанка», и Лару увели…

Я родом не из детства - из войны.

И потому, наверное, дороже,

Чем ты, ценю я радость тишины

И каждый новый день, что мною прожит.

Я родом не из детства - из войны.

Раз, пробираясь партизанской тропкой,

Я поняла навек, что мы должны

Быть добрыми к любой травинке робкой.

Я родом не из детства - из войны.

И, может, потому незащищённей:

Сердца фронтовиков обожжены,

А у тебя - шершавые ладони.

Я родом не из детства - из войны.

Прости меня - в том нет моей вины...

Ю. Друнина

 

Сцена четвертая.

Инсценировка стихотворения К.Симонова

Смерть друга (1942г.)

 

 Неправда, друг не умирает,

Лишь рядом быть перестает.

Он кров с тобой не разделяет,

Из фляги из твоей не пьет.

 

В землянке, занесен метелью,

Застольной не поет с тобой

И рядом, под одной шинелью,

Не спит у печки жестяной.

 

Но все, что между вами было,

Все, что за вами следом шло,

С его останками в могилу

Улечься вместе не смогло.

 

Упрямство, гнев его, терпенье —

Ты все себе в наследство взял,

Двойного слуха ты и зренья

Пожизненным владельцем стал.

 

Любовь мы завещаем женам,

Воспоминанья — сыновьям,

Но по земле, войной сожженной,

Идти завещано друзьям.

 

Никто еще не знает средства

От неожиданных смертей.

Все тяжелее груз наследства,

Все уже круг твоих друзей.

 

Взвали тот груз себе на плечи,

Не оставляя ничего,

Огню, штыку, врагу навстречу

Неси его, неси его!

 

Когда же ты нести не сможешь,

То знай, что, голову сложив,

Его всего лишь переложишь

На плечи тех, кто будет жив.

 

И кто-то, кто тебя не видел,

Из третьих рук твой груз возьмет,

За мертвых мстя и ненавидя,

Его к победе донесет.

 

 

По окончание стихотворения звучит «День Победы». На сцену выходят все действующие лица. Дарят друг другу цветы, обнимаются, радуются окончанию войны. Вдруг вперед выходит мальчик и читает первые строки из стихотворения А. Розенбаума «А может, не было войны…». Каждый участник спектакля читает по куплету, выходя вперед.

А может, не было войны...
И людям всё это приснилось:
Опустошённая земля,
Расстрелы и концлагеря,
Хатынь и братские могилы?

А может, не было войны,
И у отца с рожденья шрамы,
Ни кто от пули не погиб,
И не вставал над миром гриб,
И не боялась гетто мама?

А может, не было войны,
И у станков не спали дети,
И бабы в гиблых деревнях
Не задыхались на полях,
Ложась плечом на стылый ветер?

А может, не было войны?
Не гнали немцев по этапу,
И абажур из кожи - блеф,
А Муссолини - дутый лев,
В Париже не было гестапо?

А может, не было войны?
И "шмайсер" - детская игрушка,
Дневник, залитый кровью ран,
Был не написан Анной Франк,
Берлин не слышал грома пушек?

А может, не было войны,
И мир её себе придумал?
...Но почему же старики
Так плачут в мае от тоски? -
Однажды ночью я подумал.

Люди, одним себя мы кормим хлебом,
Одно на всех дано нам небо,
Одна земля взрастила нас.
Люди, одни на всех у нас тревоги,
Одни пути, одни дороги,
Пусть будет сном и мой рассказ.
Пусть будет сном и мой рассказ...

 

После прочтения стихотворения звучит песня А. Розенбаума «А может не было войны…»

Под ее аккорды актеры кланяются и уходят со сцены.

Конец.